Шехзаде/султан Ибрагим (18-й султан ОИ)
Отец - султан Ахмед I
Мать - Кёсем султан
Годы жизни 4.11.1615 - 18.08.1648
Годы правления - 8.02.1640 - 8.08.1648

Самый младший сын Кёсем султан, получил трон после смерти своего брата, султана Мурада IV, в возрасте 25 лет. Когда умер его отец, султан Ахмед, ему было всего 2 года. Всю свою жизнь он провел в заточении в страхе смерти. Благодаря усилиям матери, Кёсем султан, ему удалось сохранить жизнь, но психическое состояние шехзаде пострадало. После убийства братьев, шехзаде Сулеймана, Беязита и Касыма, и смерти брата, султана Мурада, шехзаде Ибрагим был единственным оставшимся в живых наследником Династии. Долгое время его не удавалось убедить в том, что его брат, султан Мурад, умер. Ибрагим сидел закрывшись в своих покоях, боясь стать жертвой подставы.
После возведения его на престол, маленькие сыновья султана Мурада были задушены.
Султан Ибрагим имел большой гарем (Алдерсон А.Д. насчитал около 11 хасеки). После него, его сыновья, шехзаде Мехмед, Сулейман и Ахмед, по очереди стали султанами. Сыновья Орхан, Осман, Баязид, Джихангир, Селим и Мурад умерли в маленьком возрасте. Султан Ибрагим имел около 10 дочерей (известны имена только некоторых из них: Гевхерхан, Фатма, Бейхан, Айше, Атике, Кая, Умюльгюльсюм) от разных наложниц, которых отдавал по нескольку раз замуж за старых пашей в раннем возрасте.
Султан Ибрагим был свергнут с престола в пользу сына, шехзаде Мехмеда (рожденного от Турхан султан), и позднее убит.

vek4you

Отредактировано Эля (Воскресенье, 24 апреля, 2016г. 20:57:42)

ФАТЬМА СУЛТАН [р. 1606 – у. после 1667]
Дочь Ахмеда I от Махпейкер Кёсем Султан. Начиная с периода правления отца, включая фиктивные браки в период брата Османа II, (с 19 по 63 лет) в течении 43 лет она была замужем за 6 визирями, по причине то ли казни, то ли смерти которых она осталась вдовой 5 раз. Любящий преувеличение Эвлия Челеби пишет, что она была замужем 12 раз. Фатьма Султан входит в список дочерей падишахов, имеющих большое количество мужей. Алдерсон писал: «Коллекционирование мужей таким вот образом, находка падишахами для своих сестёр и тёть новых старых мужей вместо умерших старых – являлось традицией, присущей XVII веку. Аднан Гиз, опираясь на источники, определил неточное количество браков Фатьмы Султан и её сестёр Айши и Гевхерхан султанш и дал убедительное объяснение.»
В статье Гиза обнаруженные мужья Фатьмы расположены следующим образом: (1.) в 1624 году она вышла замуж за каптан-ы дерью (командующего флотом) Чаталджалы Гасан Пашу (у. 1631) и развелась; (2.) великий визирь Чаталджалы Кара Мустафа Паша, за которого она вышла в 1626 году, в 1628 году был казнён; (3.) каптан-ы дерья Джанбулатоглу Мустафа Паша, за которого она вышла в 1631 году, в 1636 году был казнён по приказу Мурада IV. После этой даты было еще несколько бракосочетаний. (4.) В 1660 году бывшему великому визирю Тырнакчи Мелек Ахмед Паше, оставшемуся вдовцом после смерти дочери Султана Мурада IV – Кайи Султан, великий визирь Кёпрюлю Мехмед Паша выбрал кандидаткой в жёны тётю Кайи – Фатьму Султан. Об этом он написал в своём письме: «Я отдал Мелеку слониху, пусть накормит!» (по всей вероятности, он имел в виду пристрастие той к богатствам). Согласно сказкам Эвлии Челеби, после этих слов Кёпрюлю умер! Смертью Мелек Ахмед Паши в 1662 году, Фатьма Султан вновь осталась вдовой. (5.) свадьба с Кундакчизаде Канбур Ага Мустафа Пашой (у. 1666); (6.) брак с Козбекчи Юсуф Пашой (у.1678), заключённый в 1667 году, продлился 3 года.
Последняя её свадьба кратко описывается в Тарих-и Рашиде: «Был издан фирман на заключение брака между дочерью покойного Султана Ахмед Хана – «Нравственной Фатимой Султан и смотрителем Силистры –Юсуф Пашой из великих визирей». Юсуф Паша завершил необходимые подготовки. 4 августа 1667 года шейх-уль-ислам, великий визирь и товарищ казначея – Юсуф Ага прибыли на свадебную церемонию в Саду с бассейном. При свидетельстве заместителя кизляр-аги - Юсуф Аги и свидетеля Юсуфа Паши шейх-уль-ислам эфенди заключил никях. По окончании церемонии вышеупомянутым были надеты соболиные меха, подаренные падишахом.»
Наличие детей у этой султанши и дата её смерти также неизвестны. Похоронена в усыпальнице отца- Ахмеда I.
В Стамбуле, перед мечетью Ахмедпаша, расположенной за пределами Топ-капы, имеется фонтан, построенный Фатьмой Султан.


mahpeyker_sultan

Отредактировано Эля (Воскресенье, 24 апреля, 2016г. 09:36:05)

Озлем Кумрулар: «Кёсем Султан: Власть, честолюбие, интрига»
๑۩۩๑════════════۩════════════๑۩۩๑
Перевод Yusif Atakishiyev для КЁСЕМ СУЛТАН
๑۩۩๑════════════۩════════════๑۩۩๑
ВАЛИДЕ СУЛТАН С ПРИСТРАСТИЕМ К ДРАГОЦЕННОСТЯМ
Среди всех богатств Кёсем драгоценности занимали отдельное место. Она не спускала с них глаз, сама заботилась о ремонте и уходе за ними. Напротив интересу к тканям из Венеции Сафие и Нурбану султанш, Кёсем любила драгоценные камни и украшения. Даже при старости она не отказывалась носить драгоценности. В закрытом мире дворцовые женщины за исключением денег, отделяемых для благотворительности, не тратили (а еще хуже – не могли тратить) даже части денег, затрачиваемых для ухода за собой, на литературу, искусство ваяния и изобразительное искусство, как это делали их европейские сверстницы. Тогда, как сегодня мы имеем примеры писем, написанных от руки Кёсем, для покупки и починки ювелирных украшений, нет никаких документов о заказе книг или какой-либо ветви искусства. Надеемся, что однажды найдется такой документ. Однако пока мы считаем, что немалую часть своего имущества Кёсем потратила на драгоценности.
Так как мы знаем, что Кёсем разбиралась во внутренней экономике, можем предположить: она выгодно копила драгоценные украшения, чтобы одновременно и носить, и хранить часть своих богатств. Венецианский посол Алессандри , увидевший Кёсем в возрасте, писал, что она тратит много денег и при этом её богатства не иссякают!
Также не будем забывать, что «Взятка – сладка» и давать взятку в виде какого-либо украшения в подарок гораздо безопаснее, чем золото - мешками. В Османском дворе, в особенности в XVII веке, эти «подарки» вышли из-под контроля и стали причиной жалоб во внешней политике других государств. Им надоело все время преподносить подарки османам. В период регентства Кёсем вместо сыновей и внука, помимо должностных лиц и выходцев империи, иностранные послы также не забывали о ней. В особенности при восшествии Мурада на трон, Венеция, пославшая ему письмо с поздравлениями, не могла обойтись без подарков.
Риджаут рассказывает о тех знаменитых серьгах, которые албанец по имени Бостанджи Али содрал с ушей Кёсем Султан, когда та сражалась со смертью. Серьги, которые ему описали как «золотые, огранённые в форме треугольника; два бриллианта расположенные под рубином с грецкий орех», были подарены Кёсем Ахмедом, когда тот был «страстно влюблён в неё». Согласно сказаниям, в казне падишаха не было вторых таких серёг (уникальные); самыми осведомлёнными ювелирами того периода было определено, что цена их была равна годовому доходу Египта. Пристрастие Кёсем к драгоценностям становится понятно и от людей, подобно стервятникам, напавших на неё в ту ночь и жестоким образом отобравших её украшения: «Кто-то срывал кольца с её пальцев, кто-то браслеты, а кто-то подвязки и платья. Все потому, что женщина была покрыта дорогими и ценными вещами со всех сторон».
Среди украшений, которые Кёсем заказывала, не избегая расходов, был соргуч (османская эгретка; кисточка либо перо, осыпанное бриллиантами, которое падишахи носили на своих тюрбанах). Несмотря на то, что Кёсем была регентшей, валиде султан не носили эгретки, поэтому можно предположить, что она предназначалась для нового падишаха – Ибрагима. И это представляет нам образ матери, которая заботилась даже о соргуче для сына. Теперь послушаем Кёсем: « Не сомневайтесь, моя кетхуда доставит Вам целиком пятьдесят золотых по 1500 монет. Однако мы огорчены. Так что, и Вы будьте добры. Я хочу лучший соргуч; не использованный, не низкий. Я посылаю Вам золото. Из него сделаете браслеты. Посчитайте, сколько браслетов получится за 200 монет. Обязательно из чистого золота, без примесей.» То, что она заказывает «лучший» соргуч – говорит нам о его предназначении падишаху. Кроме этого, когда она просит сплавить золото для изготовления браслетов, как и в одном из документов « о Драгоценностях и золоте», видно, что она требует золото высшей пробы.
Так как Кёсем была многолетней свидетельницей того, как в гареме кира кадыны ( экономические агенты; торговки тканями, драгоценностями и т.д.) чрезмерно повышали стоимость товаров – обмануть её было невозможно. Дворец всегда означал богатые клиенты и каждый, кто продавал товар во дворец, знал об этом. Касательно ювелирных украшений, Кёсем также умно делала покупки и не обманывалась из-за многолетнего опыта. Заметьте её осторожность: «Если продаст этот браслет за три мешка, я дам 1 акче. Но у ювелира брать не надо, он дорого продаёт. Оказывается, владелец его - из дворца. Найди этого владельца, приведи; поторгуйся, я дам ему в руки акче, куплю. Если ты не сможешь, я узнаю и куплю по-другому. С ювелиром-кафиром невозможно беседовать, ибо он, прежде всего, является впавшим в куфр. Если бы он был мастером своего дела, мои пояса не выглядели бы таким посмешищем. Он не знает ничего, кроме как золото брать… Пошли один пояс хазнедар во дворец. Пусть сплавят и сделают снова. Если хотя бы один дирхем золота будет отсутствовать - пеняйте на себя.»
У Кёсем везде был свой глаз, она была в курсе всех событий. Вероятно, она создала разведывательную сеть в гареме, а также внутри и вне дворца. Однажды она узнала, что Кёле (раб) Юсуф украл материала из её заказа на работу из сырмы (позолоченной тонкой серебряной проволоки), и сразу же вмешалась в дело: « Я заказала Кёле Юсуфу проволоку сырма, однако они использовали ее в несметном количестве. А что стало с накопившейся сырмой? Он израсходовал много проволоки при работе над мехом, я наорала на него. Моя сырма была с узорами, однако на этой меху простая сырма. Он украл материал. Он знает сколько стоит этот товар? Если он будет красть из каждого моего заказа - уволю прочь.»
Помимо этого, Кёсем Султан лично занималась ремонтом своих украшений. Для предотвращения небрежностей, которые могли возникнуть в ювелирных делах, она плотно держала свои дела в руках, и даже швыряла угрозы. Поддержание ею дисциплины в своих руках видно в одном из ее писем: «У крупных серег, которые я собиралась надеть на празднике, выпал камушек. Мы отдали мастеру починить. Судя по виду, он в состоянии починить серьги. То крупное изумрудное кольцо с бриллиантами, которое ты  дал мне, Балыклы Эльмас купил у дворецкого за 160 монет наличными, (...) если это кольцо еврейские рабы продали мне по низкой цене с некачественной работой, я стану их палачом (казню их)! Я заказала еще одно кольцо брату этого еврейского раба, продавшего мне кольцо, Дерт Ахмеду. Слышала, что этот еврей часто избивает брата. Дай Аллах, Дерт Ахмед не пришлет мой заказ по дешевке, однако если он назло брату провернет какое-то дело, то - не знаю. Пусть придет завтра, посмотрю. Надеюсь, он не совершит ничего неожиданного.»

Трижды валиде султан

В 1617 году, когда Ахмеду было 28, его настигла скоропостижная кончина. Кёсем овдовела, и с этого события начался ее триумфальный путь во власть, повторить который после не удалось ни одной султанше. Как раньше боролась она за внимание султана, так теперь – за судьбу своих шехзаде. По правилам престолонаследия новым султаном должен был стать Осман, первенец Ахмета от другой наложницы. Кёсем добилась того, чтобы диван – государственный совет – отклонил его кандидатуру под предлогом юного возраста (хотя Осману, как и его отцу, когда он принимал бразды правления, уже исполнилось 13).

Кёсем Султан, жена османского султана Ахмеда I и мать султанов Мурада IV и Ибрагима I.
Империю доверили Мустафе I, младшему брату покойного Ахмета. Султаном он был номинально, поскольку страдал расстройством психики, и именно умственная неполноценность спасла его в свое время от казни, которой подвергали всех братьев взошедшего на престол султана. Кёсем с детьми была выслана в Старый дворец и начала готовить почву для своего возвращения в Константинополь (напомним, древний город был переименован в Стамбул только в 1930-м).

Мустафу быстро сместили сторонники юного шехзаде Османа: в 1618–1622 годах он возглавлял Османское государство, пока не пал жертвой мятежа янычар. Султаном снова стал Мустафа, хотя он отказывался от прав на престол. Его второе пребывание у власти было совсем недолгим: Кёсем организовала очередной государственный переворот, и в 1623-м падишахом стал ее 11-летний сын Мурад, при котором валиде султан до 1632 года официально была регентом. Те же иностранные послы оставили свидетельства, как мать, стоя за занавесью в зале заседаний, подсказывала отпрыску, что ответить и какое решение принять по тому или иному вопросу.

Мурад IV, возмужав, проявил себя человеком крутого нрава с порочной натурой. Пристрастие к вину погубило его: в возрасте 28 лет он умер от цирроза печени, не оставив наследников мужского пола. Трон империи в 1640 году занял его брат Ибрагим, и Кёсем вновь стала при нем регентом. Султан Ибрагим I, достигнув 21-летия, избавился от материнской опеки во власти, но в отличие от старшего брата, позволять валиде и дальше править за его спиной не стал. Он изгнал мать из дворца, чего она ему не простила: Ибрагим был человеком слабовольным и, как его дядя Мустафа, умственно неполноценным – из рук валиде он просто «перекочевал» в цепкие руки корыстных наложниц.

В 1648 году не без участия Кёсем Ибрагим I был свергнут и казнен, а на престол заговорщики возвели его сына Мехмеда, которому исполнилось всего 7 лет. Регентом при внуке стала Кёсем, отвоевав это право у Турхан – матери юного султана.

Надо отметить, что материнская любовь валиде не была слепой, скорее наоборот – требовательной. Она поручала лучшим государственным мужьям готовить ее сыновьям своды правил и выписки из документов, необходимых для управления империей, настаивала на более активной, открытой внешней политике, не приветствовала увлечение вином и табаком, чрезмерную роскошь. Бесплодность этих усилий трагична и напоминает судьбу Хюррем: не сына Селима по прозвищу Пьяница она прочила в наследники Сулеймана, правителя мудрого, пекущегося о благополучии страны и для недругов грозного…

Любимица народа

Среди придворных и членов династии Османов Кёсем слыла женщиной властной и жестокой. Но простой люд любил ее: она много занималась благотворительностью, часто посещала тюрьмы, приюты и больницы. Кёсем оплачивала долги бедняков, помогала девушкам-сиротам выйти замуж, наделяя их приданым, опекала работу общественных столовых: несколько тысяч человек ежедневно здесь ели бесплатно. В архивах Стамбула сохранилось упоминание, что после смерти Кёсем султан в городе осталось 10 000 голодных. В районе Ускюдар нынешнего Стамбула в 1640-м по указанию Кёсем султан была построена мечеть Чинили, что означает «изразцовая». Полюбоваться ею можно и в наши дни.

Султанша умерла. Да здравствует султанша!

Новым витком эпохи «женского султаната» Османов стала борьба, развернувшаяся между Кёсем султан и Турхан султан – последняя сама желала быть регентом при сыне, султане Мехмете IV. Борьба эта продлилась около трех лет и была Кёсем проиграна: 3 сентября 1651 года ее задушили спящей в собственных покоях евнухи, подкупленные Турхан. Было великой Валиде, когда она ушла из жизни, около 62 лет.

Кёсем стала единственной властительницей в истории Османов, у которой правили оба сына и внук, единственной женщиной, официально получившей, да еще трижды, право регентства. А фактически именно она была на престоле империи со дня кончины мужа до дня собственной смерти, и историки считают эпоху царствования Кёсем султан благоприятной для Османского государства.
domashniy.ru

2 апреля телеканал"Домашний" начал показ легендарного турецкого сериала «Великолепный век». Актер Халит Эргенч, исполнитель роли султана Сулеймана, рассказал о том, как «очеловечить» падишаха, почему султан Сулейман не ел апельсинов и какую музыку слушал актер в перерывах между съемками в «Великолепном веке».

В жизни актер Халит Эргенч еще более высок, еще лучше сложен и, без всякого сомнения, еще более горяч, чем он представляется на экране. Неудивительно, что именно этому актеру досталась роль самого страстного из турецких властителей – cултана Сулеймана Кануни Великолепного. Актер рассказал, как ему удалось «оживить» образ великого властителя, сделать его страстным, эмоциональным и таким привлекательным для женщин.

Халит Эргенч в роли султана Сулеймана

— С какими трудностями вы столкнулись, работая над фильмом «Великолепный век»?

— Такой масштабный проект предполагает большое внимание к деталям. А детали требуют тщательной работы с историческими фактами. При этом тексты, которые описывают эпоху, противоречат друг другу. Но даже изучая все эти источники, было сложно  найти необходимые подробные  описания. И зачастую приходилось додумывать, как это может выглядеть на экране.

Я приведу простой пример: нужно раскладывать фрукты по тарелкам, однако среди них вы не можете положить апельсин, потому что в тот период в Турции его просто не знали. Также в блюдах не могут встречаться помидоры! Входит паша, здоровается, уходя, прощается. Но как он здоровается и прощается? Описание того, как это происходило в то время в книгах вы не найдете.

— Неужели даже в таких малых деталях создатели сериала стремились к исторической точности?

— Мы изрядно потрудились над поиском нужной «картинки» того, как это могло происходить. Поскольку об этом ничего не написано, то каждый может представлять это себе по-разному. Одни воображают, что они кланялись до земли и произносили приветствие, лежа на полу, другие – что здоровались лишь кивком головы.

Однако как нам все это показать? В обычной ситуации приветствие имело огромное значение, однако не стоит забывать, что это все же сериал. Приветствие могло длиться 20 секунд, и если в каждой серии падишаха приветствует 40 человек, то получится 800 секунд. Разве будет вам интересно смотреть почти 15 минут сериала, как славят падишаха?

«Великолепный век».

— То есть по  вашему сериалу можно изучать быт и культуру  Османской империи?

— Да, работа была проведена колоссальная, но не надо преувеличивать значение серила. К «Великолепному веку» стоит относиться скорее как к роману, а не как к уроку или учебнику истории. Мы осознанно не пошли путем исторической правды.

В противном случае, проект, который мы делаем, превратился бы в документалистику. Мы должны подходить к воплощению сценария прежде всего эстетически и раскрывать его внутреннюю драматическую сущность, любовную линию. Для нас прежде всего то, чтобы зритель получил колоссальное удовольствие от увиденного на экране.

— Как вы «вживались» в образ султана Сулеймана?

— Снимаясь в этой роли, я прочувствовал ту борьбу, которую он переживал внутри себя. В какой-то момент мне перестало хватать движений, которые я совершал в кадре, казалось, он не находит себе места. Его стало вдруг так много в моей голове! До этого проекта он был для всех нас только историческим персонажем, а теперь он стал еще и обычным человеком, со своими страстями и слабостями.

Портрет Сулеймана Великолепного. Тициан, 1539 год.

— А будут ли показаны в сериале его слабые стороны − переживания, страхи, страдания?

— Начать хотя бы с того, что он был сильно влюблен… Мне интересно, каким вы представляете себе образ падишаха? До этой роли, я думал о султанах только как о персонажах с картин, совершенно не мог представить себе их «в жизни». Мы читаем, что он сделал то, сделал это, воевал, одерживал победы, брал пленных, имел гарем, отрубил голову одному, отрубил голову другому – однако это все статическая иллюстрация. А вот когда мы превращаем ее в движущееся изображение, то некоторые наши представления начинают трещать по швам. 

Например, вы знали, что Сулейман заболел и умер от подагры? В те времена особенно много людей умирало от эпидемий. Собрав вместе все эти факты, особенности того времени, мы постарались наделить людей этой эпохи голосом. Сделать так, чтобы они ожили на экране, смогли быть увиденными и услышанными. Возможно, они и не походят на те образы, которые мы представляли, читая исторические хроники.

— И какой падишах в итоге получился в вашем воображении?

— Сулейман, которого я представил себе, на определенном этапе сильно изменился. Как правило, после изучения литературных источников, актер создает в своем воображении некий образ, обусловленный в том числе и его собственными физическими данными и даже опытом личной жизни. Также на воплощение этого идеального образа влияют отношения с режиссером, сценаристом и с другими актерами. Я старался создать такого Сулеймана, который был возможен только в условиях «Великолепного века».

Мы видим Сулеймана, но узнать, что он за человек, можем только спустя время. Понять его на основании только первых сцен практически невозможно. Кроме того, в сериале Сулейман пройдет несколько этапов, и в каждый из этих периодов он отличается как внешностью, так и своими мыслями. Когда он на поле боя или принимает государственные решения, он один человек; когда влюблен, пишет стихи и изготавливает ювелирные украшения для любимой, он абсолютно другой.

— Вы говорите, что роль Сулеймана захватила вас полностью. Снились ли вам ночами гарем и поле брани?

— Несколько раз я видел себя во сне в ту эпоху. Я видел себя непосредственно в эпицентре событий, о которых читал. Конечно, я находился под огромным впечатлением.

— Роль Хюррем, возлюбленной  Сулеймана, играет актриса Мерьем Узерли. Как вы сработались?

— Мерьем очень дисциплинированная актриса, работать с ней одно удовольствие, и с Небахат Чехре (Валиде султан. − Ред.), кстати, тоже. Да и вообще вся наша дружная команда, несмотря на разыгриваемые в кадре интриги, всегда работала в согласии. Это особенно приятно, работать с теми, кто любит свое дело.

— Когда вы произнесли слова: «Я  буду актером»?

— Мой путь к актерству был долгим. Сначала я изучал судостроение и мореплавание в Стамбульском техническом университете. Оттуда ушел в консерваторию на факультет оперного пения. Там я научился танцу и вокалу − в моей жизни начался период мюзиклов и театра. И тогда я решил, что моим основным занятием будет актерство, но при этом постоянно отвлекался то на одно, то на другое.

Я прожил полтора года в Америке, принимая участие в театральных постановках на Бродвее. А потом вернулся в Турцию ради постановки собственного мюзикла. Этот момент я и считаю для себя поворотным – началом профессиональной карьеры актера.

— А сейчас вы поете?

— Уже долгое время я не пою. Хотя очень люблю петь. И музыку слушать тоже очень люблю. Это я унаследовал от отца.  Он был поэтом − писал слова к песням. Вместе с этим он был хорошим сапожником и торговцем. Он писал турецкие тексты к арабским мелодиям.

Вся эта музыка, которую я слушал в детстве, оказала влияние на мои музыкальные пристрастия. Сейчас я слушаю очень разную музыку − я люблю Бьорк, люблю Леонарда Коэна, слушаю группу Bon Jovi, но также хорошо знаю и турецкие популярные песни.

domashniy.

Отредактировано Эля (Понедельник, 25 апреля, 2016г. 21:37:22)

КЕСЕМ СУЛТАН - ЗАКОННАЯ ЖЕНА! #история_Кёсем

Из всех существующих османских источников ни один не пишет о никяхе Ахмеда с Кесем. За исключением нескольких, в Османской Империи падишахи не заключали никях с супругами. Иностранные источники же, в частности, называют Кесем супругой Ахмеда, не говоря ничего о никяхе и не давая никаких подробностей по этой теме. К примеру, венецианский посол Бон пишет, что в 1609 году у Ахмеда 4 ребенка от 3 женщин, но ни одна из них не является женой. Кноллес же пишет о свадьбе Ахмеда и Кесем.
Несмотря на это, письмом, найденным сегодня в Государственном Архиве Венеции, мы доказываем законность Кесем как жены Ахмеда. В письме, посланном в Венецию османами с целью сообщить о джюлюсе Мурада IV, упоминая "валиде падишаха - Кесем Султан", меняется история Кесем: "...покойный и удостоенный чести достичь небес Божьих, Султан Ахмед заключив никях с целью уважения, взял в жены свою почтенную и драгоценную...". Документ, утверждающий, что Кесем является "почтенной и драгоценной" Ахмеда, показывает как ценна она в глазах падишаха и продолжает ее восхвалять.
Письмо, каждая строка которого полна сюрпризов, показывает Кесем матерью еще двух сыновей Ахмеда, которые до этого считались не от нее. Бон, прибыв во второй раз в Венецию с вестью о восшествии Мурада на трон, пишет, что у Кесем "кроме нового падишаха (Мурада), еще два сына, Султан Селим и Султан Орхан, при жизни". В документе также говорится о рожденном в 1611 и умершем в том же году шехзаде Селиме от другой наложницы Ахмеда; и о другом Селиме, рожденном от Кесем, но по неизвестной причине не вошедшим в генеалогическое древо османов.
Однако есть и сомнительные стороны этого письма. Отсутствие доказательств о никяхе Ахмеда с Кесем до того времени дает нам полагать, что Кесем, получив титул регентши восшествием сына на престол, сама отправила его от имени государства. Не будем забывать, что в тот период европейские королевы, правящие за сыновей или мужей, должны были быть законными женами. Никях в те времена означал законность для женщины (официально законная жена). Поэтому, очевидно, что Кесем хотела показать себя законной перед такой страной, как Венеция. С целью стать уважаемой, повелевать и превосходить в османо-венецианских отношениях, Кесем подчеркивает законность брака с покойным мужем и хвалит себя. С другой стороны же, дальнейший ответ Венеции на ее письмо показывает, какое значение имеет эта тема для Кесем. Даже если письмо написано по приказу Кесем, мы думаем, что она бы не рискнула, солгав о своей законности. Ибо Венеции, которая была в курсе о каждом вздохе Османов, не составило бы труда раскрыть такую ложь. К слову, если бы это было сформулировано посредничеством венецианцев - вспыхнул бы дипломатический скандал. В итоге, мы можем удостовериться, что Кесем - законная жена Ахмеда.
Упоминание двух сыновей Кесем, Селима и Орхана, в период восшествия Мурада на трон, вопреки нахождению при жизни других ее шехзаде, вводит нас в заблуждение. Может потому, что Ибрагим и Касым и так известны Венеции. Эрхан Афйонджу же думает о возможности того, что Селим и Орхан - это другие имена Ибрагима и Касыма.
Я думаю, что письмо написано по приказу Кесем. Ставшая регентшей за Мурада и впервые вмешивающаяся в политический мир, Кесем, без сомнений, не в совершенстве владела дипломатическим языком. Вероятно, и ошибки, найденные в этом письме, написанном под диктовку Кесем, списываются на ее новобранство (т.е. она была новичком в этом деле).

ДВОРЕЦ СЛЁЗ.
При восшествии нового падишаха на трон, гарем предыдущего падишаха отправлялся в Старый Дворец. Дворец, строительство которого началось Фатихом в годы его завоеваний, являлся местом жительства потерявших влияние, силу и живущих яркими воспоминаниями прошлого. Поэтому этот дворец назывался "Дворцом Слез". По представлениям одного из свидетелей периода Ахмеда, Сандерсона, это место, "вместе с красивыми особняками, высокими фруктовыми деревьями, банями и фонтанами" напоминало райский сад. Это было здание с двумя дверями, только одна из которых использовалась, с окружением в 2000 шагов. С земляной стороны оно было окружено тремя, а с морской - двумя стенами. У дверях стояли по 40 портье. Каждые из апартаментов и покоев внутри, вместе с комнатами и кухнями, были независимы друг от друга.
Один из итальянских паломников, прибывших в тот период, писал, что женщины там проживают сладкую жизнь и все их потребности выполняются. Время от времени, падишах приезжал сюда и утешал жителей. Также если мать падишаха находилась в Старом Дворце, то падишах часто навещал ее и посылал различные подарки. Доменико пишет о навещении Мурадом III раз в месяц своей матери. В случае заболевания Султана, его мать могла приезжать во дворец и ухаживать за ним до его выздоровления, молиться. Кроме этого, также когда падишах был огорчен и хотел побыть один, он отъезжал в Старый Дворец.
Частые визиты Мехмеда III к своей матери в Старый Дворец упоминаются в отчетах, посланных венецианским послом Гиованни Францеско Моресини Доцу. Для того, чтобы увидеть Султана, возвращающегося из Старого Дворца, посол ждал его на дворе. Это показывает нам, что Сафие до ее ссылки Ахмедом в Старый Дворец, жила там некоторое время и в период правления сына. Возможно, в период Мехмеда III, в начале 1600 года, она была послана туда на время, для усмирения сипахи, которые не любили ее.
-topic-95129973_33342676

Повседневная жизнь женщин султанского гарема в Османской империи в XVI-XVIIIвв.

«Женщины в деспотическом государстве
роскоши не вносят, но сами становятся
предметом роскоши».
Ш.Л. Монтескье.
Женщина. Ислам. Восток. Если дальше продолжить эту логическую цепочку, то следующими словами обязательно будут гарем, Турция. В сознании европейцев турецкий гарем ассоциировался с каким-то загадочным, величественным и недоступным местом роскоши и страсти. Множество попыток, во все времена существования империи, были предприняты для описания этого социального института. Но большинство сведений имеющихся в источниках, чаще всего на поверку оказываются ложными. Многие авторы, не имевшие возможности получить реальные знания о жизни женщин в гареме, обычно додумывали и предполагали какова должна быть жизнь дамы в стенах сераля.[1] В рассказах обычно было представлено противопоставление жизни европейской и турецкой женщины, где последняя выступала в роли угнетенной, не имеющей прав особы, вынужденная исполнять все изощренные сексуальные прихоти своего хозяина. Это была традиционная христианская концепция положения мусульманской женщины.
Первые достоверные факты о жизни женщин в султана мы находим в донесениях венецианских балиев (послов). Они имели возможность жить при дворе султана и наблюдать существовавшие там порядки. Записи, сделанные венецианским балием начала XVIв. Оттавиано Боном ярко и наглядно позволяют судить об обычаях и нрава дворцовой и гаремной жизни. Его сведения о жизни в серале через два столетия подтвердила жена английского посла Леди Мери Уортли Монтагю, побывавшая в стенах гарема. Описание её встречи с бывшей женой султана Мустафы II (1695-1703) во многом проливают свет на положение женщин в Османской империи[3]. Леди Монтагю подтверждает большинство сведений, приводимых венецианским послом, и не соглашается лишь в том, как султан выбирал девушку на ночь.
В XVIIIв. французский ориенталист и дипломат Мураджа д’Оссон, проживший много лет в Стамбуле, в своем исследовании, посвященном Османской империи приводит данные о жизни женщин в гареме: описывает их иерархию, статус, нравы[4]. Письма Леди Монтагю и следования Мураджа д’Оссона являются наиболее ценными и достоверными источниками о жизни женщин в гареме.
Традиционно женская история Османской империи впервые получила развитие на Западе. Но и в самой Турции эта проблематика является, популярна, о чем свидетельствует наличие большого количества новых работ. Среди западных авторов хотелось бы отметить А.Д.Альдерсона[5], Ф.Девис[6], Дж.Клуга[7], Дж.Фрили[8], а среди турецких исследователей работы И.Акшита, М.Чагатая Улучая[10], И.Х.Узунчаршилы.[11]
В России истории гарема и повседневная жизнь двора пока не стала целю изучения османистами. В 2002г. И.А.Фролова предприняла первую попытку осветить жизнь обитательниц гарема. Её работа посвящена гарему султана Селима II (1566-1574), и на взгляд автора данного исследования имеет ряд неточностей, что объясняется кругом привлекаемых источников.
Целью настоящей работы является рассмотрение султанского гарема периода его «средневекового величия и пышности», его структуры и быта.
Гаремом называлось жилище, где обитал глава семьи со своими женщинами, рабынями и детьми. Когда подобное образование возникло во дворце, его стали именовать «Дар-ус-саадет»(Darüssaadet), то есть «Дом счастья», а позднее гаремом. Его хозяином считался правящий султан.
Когда Мехмед II Фатих (1451-1481) взял в 1453г. Константинополь, он украсил город прелестными постройками. Выстроив на современной площади Баязида дворец по образу дворцов, существовавших в прежних столицах Бурсе и Эдирне. В этом дворцом какое-то время располагалась резиденция султана, но вскоре он стал мал. Тогда, в 1472-1478гг. был сооружен обширный дворец Топкапы, который со временем превратился в гигантский комплекс зданий. Здесь решались государственные дела, и здесь же султан появлялся перед подданными по дороге в мечеть. Старый дворец (Эски сарай) при этом использовался в качестве гарема. Султан Сулейман Великолепный (1520-1566) организовал «Сарай духтеран»(Saray dühteran) или «Дворец женщин» в новой резиденции. В период правления Мурада III (1574-1595) гарем был полностью перемещен во дворец Топкапы и просуществовал вплоть до Махмуда II (1808-1839). Позднее гарем утратил своё прежнее очарование, не выдержав конкуренции с дворцами («прекрасными виллами») на Босфоре. В 1856г. Султан Абдул-Меджид перемещается вместе со своим гаремом в недавно отстроенный дворец Долмабахче. При султане Абдул-Хамиде II (1876-1909) резиденция султана и гарем переезжают во дворец Йылдыз. Мехмед V Решад (1909-1918), сменивший Абдул-Хамида, вновь занял дворец Долмабахче, которому было суждено стать последним пристанищем султанского гарема.
Наиболее доступным для исследователей является гарем во дворце Топкапы, так как в архивах дворца сохранился богатый документальный материал. Гарем располагался в особом здании, вход в которое находился в конце второго двора комплекса Топкапы. Гарему отводился собственный третий двор, вход в который начинался у богато разукрашенных «Врат счастья» (Babessaadet). Это был наиболее недоступный для посторонних двор. Венецианский посол XVIIв. Оттавиано Бон пишет, что сам гарем своим видом и внутренней композицией походил на огромный монастырь, где размещались спальни трапезные комнаты, ванные и прочие помещения разного рода, призванные создать удобства для обитавших там женщин. Его окружали огромные цветочные клумбы и фруктовые сады. В жаркую погоду обитательницы гарема гуляли по кипарисовым аллеям и наслаждались прохладой, исходившей от фонтанов, которые там были устроены в немалом количестве.[13]
Имперский гарем (harem-i hümayun) имел сложно организованную структуру. Во главе гарема стояла Валиде султан (valide sultan) или мать султана. Когда её сын восходил на трон, Валиде, в сопровождении пышной процессии, переезжала из старого дворца в новый и поселялась в особых палатах. Уникальное положение валиде во дворце проявлялось в том, что на имела относительную свободу и огромную власть. Власть матери султана простиралась официально на весь гарем и неофициально иногда далеко за его пределы. Она имела собственный штат рабынь-служанок, среди которых был кетхюда – лицо, заботившееся о её делах вне стен сераля. Обычно это был один из государственных деятелей империи. Все женщины в знак почтения целовали валиде руку. Смотрительница гарема и наставницы были подотчетны ей. Без её ведома ни одна женщина не могла покинуть гарем, когда же она выезжала за пределы дворца её окружала огромная свита. Наиболее властные валиде отдавали приказы даже самому великому визиру и имели связи со многими государственными сановниками. Степень влияния валиде зависела от её сына. Например, в период правления султана Мехмеда III (1574-1579), его мать Сафийе фактически управляла всей империей,[14] и этот период вошел в историю империи как «Женский султанат».
Впервые титул Валиде был применен по отношению к матери султана Мурада III Нурбану. Когда Мурад III переехал во дворец Топкапы, его мать последовала за ним и поселилась в гареме, став там «первой леди», в последствии это стало традиционным. Церемония переселения валиде выглядел следующим образом: как только новый султан восходил на трон, он приказывал сопровождать свою мать в новый дворец. Султан встречал экипаж, открывал дверцу, помогал, матери выйти, целовал ей руки и провожал в гарем. Палаты матери султана были вторыми по величине после палат султана. Покои Валиде в дворцовом комплексе Топкапы были построены в XVIв. и находились на верхнем этаже и имели одну смежную комнату с покоями султана. Росписи на куполе апартаментов валиде были подлинным произведением декоративного искусства, стены спальни были покрыты изразцами, а комната для молитв отделана фарфоровыми плитками.[16]
Следующие по рангу были дочери султана, которые так же именовались султан[17], например, Фатма султан. Маленькие султанши в отличие от других женщин сераля, кроме валиде, в присутствии султана могли восседать на подушках. Каждая девочка имела собственную комнату и своих служанок. Когда приходило время учиться, для них выбирали несколько учителей. Султан произносил «Бесмеле» («Именем Аллаха), давал ребёнку букварь и Коран, а также книжный ларец, отделанный бархатом, украшенный жемчугом, серебряной вышивкой и имперской эмблемой. Дети султана учились правильному чтению Корана, письму, математике, истории и географии. В XIXв. к этим предметам добавились уроки французского и игры на фортепиано.
Дочери султана, закончившие обучение, должны были носить длинные одежды и покрывать голову. По достижению брачного возраста их выдавали замуж, за принцев из соседних мусульманских государств, а если таковых не находилось - за визирей, пашей, алимов (представителей высшего слоя духовенства) и других официальных лиц империи. Когда находился подходящий кандидат, достойный дочери династии, султан приказывал, чтобы его предполагаемый зять посылал невесте нишан такымы (nişan takımı) – подарки помолвки. Нишан и дюгюн (düğün) – свадьба могли стоить дамаду (damat) – зятю целого состояния, а если он был женат, то обязан был расторгнуть свои браки, и не мог иметь наложниц. Поскольку кандидаты в женихи занимали крупные официальные посты в империи, они, разумеется, были старше тех, кого для них предназначали. Иногда дамадов назначали на пост вне Стамбула, тем временем невеста, которая чаще всего была еще ребенком и оставалась жить в гареме. Когда султанша достигала половой зрелости, и её муж был всё ещё жив, проводилась официальная свадебная церемония и султанша отправлялась во дворец мужа.[18] Но нередко, дамады из-за своего возраста не доживали, до того времени как их жена вступит в брачный возраст, и умирали сразу после женитьбы. К тому же мужья принцесс не имели права разводиться с султаншей, в то время как последняя, могла это сделать с разрешения султана. Например, в XVIIв. дочери Ахмеда I , султанши Айше, Сафийе и Фатма, были замужем по шесть раз. Впервые их выдали замуж в возрасте двух-трех лет. Однако, уже с первой половины XVIIIв., султанши стали выходить замуж в более позднем возрасте, поселяясь не во дворцах своих мужей, а в собственных, которые были назначены им с рождения.
Дочери султана устраивалась великолепная свадьба. Город украшался арками, флагами, по ночам вспыхивали фейерверки, в гареме для невесты устраивалось празднество. Приданое невесты выставлялось во дворце, для того чтобы его мог лицезреть народ. Самой яркой частью свадьбы был вечер кына – вечер хны, когда раскрашивали хной ногти и пальцы принцессы. После завершения вечера хны, гостей провожали во дворец, чтобы они могли принять участие в процессии, сопровождавшей невесту в дом жениха или её собственный.
За дочерьми султана по иерархии следуют кадын (kadın)[19]. Этих женщин султан выбирал в качестве официальных любовниц. Их поселяли в собственных апартаментах в пределах гарема с социальным, но не юридическим статусом жены.[20] Заключение официальных браков было приостановлено при Сулеймане Великолепном, однако английский исследователь А.Д.Альдерсон предполагает, что как минимум еще три султана вступали в законный брак.[21] О том, что султаны проходили через брачную церемонию говорит и турецкий исследователь Чагатай Улучай. Большинство султанов в соответствии с шариатом имели четыре кадын, хотя их количество могло быть и больше, некоторые султаны могли иметь до восьми кадын. Если одна из жен умирала или была сослана в старый дворец,[23] её место могла занять очередная фаворитка. Кадын обозначались как первая (birinci kadın) , вторая (ikinci), третья (ücüncü) и четвертая (dürdüncü) в порядке их возвышения в это положение.[24] Султан лично принимал решение, какая из фавориток займет освободившееся место. Новая кадын получала письменное свидетельство, ей заказывались новые одежды и затем выделялась новая комната. Существовало и другое название для официальных султанских любовниц. В XVI-XVIIIвв. их именовали хасеки (haseki).[25] Султаны проводили ночи с кем хотели, но ночь с пятницы на субботу они были обязаны проводить только с одной из своих жен. Таков был порядок, освещенный традицией ислама. Если жена не была со своим мужем в течение трёх пятниц подряд, она имела право обратиться к кади (судье).
Фаворитки икбал (ıkbal) были так же любовницами султана и находились на разряд ниже кадын. Их число колеблется от четырех до шести,[26] и каждая из них имела свой порядковый номер. Во главе находилась главная фаворитка (baş ıkbal) затем вторая, третья и так далее соответственно порядку, в котором они попали во внимание султана. Икбал появились в период правления Мустафы II (1695-1703), и пробрели большой вес к концу XVIIIв., а в следующем столетии стали наиболее значимыми женщинами гарема и сохраняли свой статус после смерти султана. Некоторых икбал султаны любили больше чем своих жен. Именно из этой категории фавориток султан выбирал себе кадын. У каждой икбал была отдельная комната на верхнем этаже.[27] Меню состояло из 15 блюд: говядина, курица, компот, масло, йогурт, фрукты и т.д. Летом предлагался лед для охлаждения напитков.[28]
После смерти султана, те кадын и икбал, которые не имели детей, обычно освобождались и выдавались замуж за различных сановников. Те же, кого не удалось выдать замуж, и кому некуда было идти, а также те которые имели детей, препровождались в Эски сарай.[29]
За кадын и икбал по иерархии следуют гедикли (gedikli), те, кто имел привилегию контроля. Их так же именовали калфа (kalfa). Они были персональными слугами султана, и каждая имела титул, который указывал на аспект обслуживания, за который она была ответственна. Женщина, которая выполняла роль смотрительницы гарема, именовалась кахья кадын (kahya kadın) принадлежала к категории гедикли.[30] Она обычно выбиралась султаном из наиболее взрослых и опытных женщин его гарема. Кахья кадын как символ своей власти носила украшенный серебром жезл и после султана и великого визира являлась третьим лицом, носившим султанскую печать. Все девушки гарема повиновались ей, а кадын уважали её. После смерти валиде, султан именовал кахья кадын матерью.[31]
В подчинении у кахья кадын находилась хазнедар уста (haznedar usta) - казначей. Это была пожилая женщина, которая помогала кахья кадын. В её обязанности входила забота о драгоценностях и дорогих одеждах султана. Она также выступала в роли экономки гарема. Хазнедар уста имела в своем штате помощницу три других категории уста и 20 обыкновенных гедикли или калфа.
Кроме того, были и другие начальники служб: чамашир уста (çamaşır usta) отвечала за стирку белья и выступала в роли главной горничной, чашнигир уста (çaşnigir usta) отвечала за пищу султана, которая готовилась в гареме, и чтобы султан не был отравлен, пробовала всю еду,
Ибриктар уста (ibriktar usta) лила воду для омовения султана и для того чтобы обмыть лицо и руки после еды, кюльхане уста (külhane usta) или банщица (hamamcı), отвечала за мытьё султана. Кахве уста (kahve usta) отвечала за кофе, а килерджи уста (kilerci usta) была своего рода провиантмейстер и отвечала за деликатесы для монарха. Каждая из этих женщин была начальницей (baş) и имела заместителей (ikinci) и множество других гедикли, которые принадлежали к её службе. Обладая значительной свободой, они имели право выходить в город и делать покупки. Кроме того, в гареме имелся целый штат секретарей (kâtibe), которые заботились об инвентаризации и необходимой корреспонденции.
Самые красивые и исполнительные девушки были избраны для помощи уста в персональном обслуживании султана. Чаще всего именно из них он выбирал для себя одалык и икбал. Девушки, после того как султан, окажет им милость и возьмет их к себе в постель и в том случае, если они понравились султану, попадали в категорию гюзде (güzde) или фавориток. Число гюзде по традиции не превышало шести. Однако, можем предположить, что это условие не всегда соблюдалось. Например, Ахмед III (1703-1730) имевший 52 ребенка имел 18 официальных любовниц, подаривших ему детей,[33] а внук Сулеймана Мурад III имел 40 икбал.[34]
Следующими гедикли по рангу были рабыни, прислуживающие валиде, кадын и дочерям султана. Они были организованы в группы по 20 или 30 девушек. Каждая группа носила название сферы оказываемых услуг. Здесь также были кахве валиде уста (kahve valıde usta), баш чамашир кадын уста (baş çamaşır kadın usta) и т.д.
Следующую категорию женщин гарема представляли были шагирд (şagird) или ученицы. Это были молодые девушки, которых готовили для услужения имперского семейства. На ступеньку ниже шагирд находились карийе (cariye). Это обычные женщины рабыни аджемилер (acemiler) или новобранцы, которые только что попали во дворец. Как только карийе попадали во дворец, они проходили своего рода физическую экспертизу. Управительница гарема, кахья кадын, осматривала девушек, чтобы у них не было ни каких изъянов, и определяла «профессиональную пригодность» и умственные способности. В зависимости от решения кахья кадын девушка становилась карийе. Попадая в гарем, молодые рабыни в зависимости от поведения, внешности и красоты, получали разные имена, например, Гюльчичек (Цветочек), Накшидиль (Украшение сердца) и т.п. Всех рабынь, вне зависимости от того, будет ли она простой прачкой или прислуживать султану, учили читать и писать. Существовал целый штат дворцовых наставниц – сарай тербийеси (saray terbiyesi), которые занимавшихся обучением вновь прибывших. Всех девушек сразу обращали в ислам, после чего их подвергали умственной проверке. Затем девушек размещали по разным комнатам согласно их возрасту и достоинствам, группируя вместе тех, кто находился на одном уровне развития. Каждая спальня была рассчитана на сто человек и устроена таким образом, что вдоль стен размещались диваны, а центральное пространство оставалось свободным, чтобы по нему могли ходить наставницы, каковых приходилось по одной на каждые десять шагирд. Баня, туалеты, гардеробные и кухни располагались рядом с комнатами. Днем девушек обучали турецкому языку, основам ислама, чтению Корана совершению молитвы как вместе, так и по отдельности, рисованию, музыке и танцам, пошиву одежды и рукоделию, кулинарии, а также хорошим манерам. Те девушки, которые могли понравиться султану, получали весьма утонченное воспитание, единственная цель которого – «развить в юных красавицах шарм и привлекательность, способные тронуть сердца даже равнодушных. Сладострастная гармония позы, походки и жеста, мелодичное пение и томный танец, поэтичная и цветистая речь, тонкая интонация и красноречивая нежность взгляда, мягкость манер, обжигающие ласки – вот те науки, которым обучались наиболее красивые девушки гарема».
Им предоставлялись великолепные возможности для отдыха и развлечений, как в самом гареме, так и за его пределами, в окружающих его садах, где они играли в различные игры, в том числе очень подвижные и шумные. В такие моменты они давали выход нерастраченной физической энергии. В этой дворцовой школе их готовили не к тому, чтобы стать женами и матерями тех, кто принадлежал к господствующему классу, а к тому, чтобы время от времени отдавались своему правителю, ублажали его как можно более изощренными ласками.[37] Обычно курс длился два года и заканчивался торжественным экзаменом. Каждая из «милых учениц» к этому времени постигала все тонкости службы: уметь наклонять перед султаном кувшин с ароматной водой, подносить ему туфли и белье, подавать любимые напитки. Она должна знать антипатии и пристрастия господина, его прихоти и желания.
Девушке, которой посчастливилось попасть во внимание султана, предоставлялось множество привилегий в последствии. Те же рабыни, которые по прошествии девяти лет не были избраны султаном, имели право покинуть гарем. Султан давал ей приданое, дом и помогал найти мужа. Рабыня получала подписанный султаном документ, подтверждающий её статус свободного человека и предоставляющий право беспрепятственно делать все, что она пожелает.[38]
Каждая из обитательниц гарема получала жалование согласно её рангу. Эти деньги выплачивались из налоговых поступлений от Мекки и Медины. Во времена Мураджа д’Оссона биринджи кадын получала десять кошельков денег или 5 000 курушей (пиастров) в месяц, остальные в соответствии с ее порядковым номером. Кахья кадын - пять кошельков, а хазнедар уста - три. С 1689г. выплаты женщинам осуществлялись ежеквартально: 250 курушей получали каждая гедикли и икбал, 200 каждая уста, 50 каждой шагирд и 35 каждой карийе.[39] Чаще всего получаемое от султана жалование тратили на ткани, украшения косметику. Не имея права выхода за приделы гарема, женщины покупали все необходимое у торговцев, которых приглашали во дворец в отведенные специально для этого комнаты, в которых устраивалось подобие базара. День покупок был своеобразным праздником для обитательниц гарема. Хотя многие дамы сохраняли большую часть своего жалования. Имея деньги в гареме, можно было купить себе влиятельное положение и заниматься интригами. С помощью денег можно было устранить соперницу. Подкупив служанку неугодной дамы, можно было способствовать тому, что соперница заболевала. А если фаворитка неважно себя чувствовала, то лишалась своего ранга и препровождалась в Эски сарай. За деньги евнухи превращались в шпионов знатных дам. Американская исследовательница Фанни Девис отмечает, что интриги процветали именно в верхушке гарема.[40] Валиде и биринджи кадын обычно имели целую сеть шпионов, как среди евнухов, так и среди рабынь обслуживающего персонала, особенно служащих при банях.
Работа женщин-рабынь была несложной. Они шили, вышивали, занимались различными видами рукоделия, иногда даже изготавливали предметы интерьера. Однако развлечения их были ограничены. Они могли купаться (баня была своеобразным местом развлечений, где женщины не только мылись, но и общались и отдыхали), есть сладости, одеваться в соответствии с дворцовой модой, слушать песни и истории. Иногда им позволялось гулять в саду, кататься на каике (вид лодки с гребцами) или в паланкине. В праздники байрама или в кандиль геджеси (один из четырех ежегодных ночных праздников, когда светились минареты), рабыни, могли написать своего рода записки следующего содержания: «Рабыня желает милости мой господин», и положить там, где султан мог её найти. Если султан обнаруживал записку, то желание исполнялось. Девушка также могла получить приданое, немного денег и могла быть выдана замуж. В случае смерти рабыни, которая находилась в услужении, все её имущество переходило её владельцу - султану. Даже если она была освобождена и замужем, её имущество, являлось собственностью султана. Этот закон распространялся не только на карийе, но и кадын, которые, будучи рабынями, подчинялись тому же самому наследственному праву, как и остальная часть гарема.[41]
Во времена Ахмеда III на празднике тюльпанов для женщин гарема устраивались развлечения, во время которых султан принимал дам один, развлекая их музыкой и поэзией, песнями и танцами своих рабов. В это время черепахи бродили по саду со свечами на своих панцирях, чтобы освещать тюльпаны. Иногда устраивался «поиск сокровищ». Среди цветов прятали различные безделушки и конфеты, которые женщины гарема искали, перебегая туда сюда на цыпочках между тюльпанами в поисках так сказать «сокровищ».[42] В период таких праздников султан мог видеть своих женщин и часто присматривал себе девушек на ближайшие ночи.
В гареме во все времена соблюдался сложный этикет. Султан, призывая к себе одну из своих женщин, называл её титул и даже в обращении к женщинам-рабыням карийе использовал второе множественное лицо. Султан, соблюдая данный этикет, оказывал тем самым свою милость и любовное внимание каждой женщине. Каждая икбал и гюзде имели свою нёбет геджеси (nöbet gecesi) – «очередную ночь».[43] Женщины, которые считались нёбет, препровождались в спальню султана в гареме, если он не хотел посещать ее в ее собственной спальне. Церемония препровождения девушки к султану выглядела следующим образом. Падишах уведомлял девушку посредством кизлар агасы (kızlar ağası) – главного черного евнуха. Он передавал слова султана кахья кадын, управительнице гарема, а она в свою очередь передавала благосклонность султана обслуживающему персоналу. Девушку вели в баню, купали, натирали душистыми маслами, удаляли ненужные волосы, массажировали, наряжали и украшали.[44] Все эти процедуры занимали, как правило, несколько часов. Как только приготовления заканчивались, женщины из числа личных рабынь султана, ведут её в личные покои господина, две из этих женщин остаются в спальне на всю ночь, и каждые два-три часа им на смену приходят новые стражи женского пола. Их главной обязанностью был присмотр за двумя факелами, которые горят всю ночь, один из этих факелов находится у двери, а другой – у подножья кровати.[45]
Иногда кадын могла быть приглашена на обед с султаном, и когда это происходило, она сидела за отдельным столом. Со времен Мехмеда II Фатиха никому из членов династии не позволялось сидеть за одним столом с падишахом. Были и другие случаи, когда султан навещал кадын или икбал в ее апартаментах. Комнаты первой и второй кадын во дворце Топкапы были отдельными. Главные комнаты, которые находились на втором этаже, были продуманно украшены и имели небольшой размер. Их убранство находилось под контролем. Обе выставлялись на суд валиде (valide taşlığı), который являлся внутренним судом гарема. Оценке валиде подлежали лишь две комнаты: «зал с сердцем» (odcaklı oda) комната с очагом и «золотой путь» (altın yolu), непосредственно спальня.[46] Только после оценки интерьера валидой кадын имела право принимать у себя султана. Следовательно, кадын находились под постоянным контролем матери султана.
При посещении гарема султан одевал подбитую серебром обувь. При ходьбе такая обувь издавала громкий звук и таким образом, он оповещал гарем о своем прибытии. Женщины, услышав приближение султана, должны были спрятаться, так как было непочтительно встретиться с султаном случайно. Случайная встреча с падишахом именовалась хюкяра чатмак (hürâra çatmak) или столкновение, за которую девушка получала наказание.[47] Кроме того, когда правитель находился в Доме Блаженства, все должны были строго соблюдать тишину. Провинившихся женщин подвергали физическим наказаниям. Обычно их секли розгами. Экзекуцию совершали евнухи по приказу наставниц. Если девушка и после наказания продолжали упорствовать в непослушании и становились неисправимыми и дерзкими, то по указу султана их отсылали в Старый дворец, а все лучшее у нее отбирали. За более тяжелые преступления (применение ядов, с целью устранения соперниц или колдовство) рабыню лишали жизни. Обычно привязав руку к ноге, женщину клали в мешок и бросали в море.
Женщины, не занятые в сфере услуг, проводили все свое свободное время в заботе о своей внешности. Одежду шили в стенах гарема, ответственные за это рабыни, но многие принцессы и кадын сами занимались вышивкой своих одежд. Леди Монтегю в своих письмах обращает внимание на обилие используемой декоративной косметики, которая полностью изменяет внешний вид. Женщины украшают себя различными прическами, вплетая в волосы ленты и жемчуг. «На голове обычно находилась шапочка из вельвета, вышитая жемчужинами и алмазами и отделанная блестящей тканью. Шапочка обычно была сдвинута на бок и поверх неё одевалась богато вышитая косынка. Волосы были чаще всего распущены, иногда их заплетали в косы, которые фиксировали лентами с большим количеством жемчуга». Леди Монтегю отмечает, что женщины использовали в основном цветочные ароматы розы, жасмина, нарцисса. В косметике преобладал розовый (помада, румяна, лак для ногтей).
Повседневная жизнь обитательниц гарема была подчинена сложной иерархии и зависела от ранговой принадлежности. Каждый день проходил в строгом соответствии с церемониалом, который зависел от статуса женщин. Османская империя, будучи наследницей мусульманских традиций средневековья, переняла свойственную исламу повседневность. Социокультурное пространство гарема полностью подчинялось мусульманским обычаям. Женщины гарема всех рангов являлись рабынями султана. Личная зависимость женщины от её хозяина и беспрекословное подчинение мужчине-хозяину являлось характерным для ислама. Несмотря на это обитательницы сераля обладали рядом прав и привилегий, которые соответствовали иерархии гарема. А их не обременительные повседневные занятия дали возможность Леди Монтагю даже утверждать, что «обитательницы гарема имеют больше свободы, чем европейские дамы».[50]

1. Слово «сераль» (от итал. Seraglio – огороженное место, зверинец) использовалось в качестве синонима названия «гарема» у европейцев. Обнаружив, что у турков женщины живут в отдельных покоях, и они поинтересовались, как они называются. Турки отвечали «сарай». Это турецкое слово означает просторное здание или постройку любого типа. Итальянцы ошибочно соединили слово «сарай» со своим собственным, схожим по звучанию словом «серрато», означавшим «закрытый» или «запретный». Результатом этого словообразования стало слово «сераль» (seraglio), которое они употребляли, говоря о гареме.
2. Bon O. The Sultan’s seraglio: an intimak porait of the life in the Ottoman court. L. 1996.
3. Montague M.W. Lettres. Paris, 1853.
4. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général de l’Empire ohtoman. Paris, 1824. Vols. I-VII.
5. Alderson A.D. The Structure of the Ottoman Dynasty. Oxford, 1956
6. Devis F. The Ottoman Lady. A Social History from 1718 to 1918. N.-Y. – L., 1986.
7. Клуг Дж. История гарема в культурах народов мира. Смоленск, 2004. С. 73-74.
8. Фрили Дж. Тайны османского двора. Частная жизнь султанов. Смоленск, 2004.
9. Акшит Ильхан. Гарем. // Восточная коллекция. 2001. №3(6).
10. Uluçay, M. Çağatay. Haremden mektuplar. İstanbul, 1956., Uluçay, M. Çağatay. Padişahların kadınları ve kızları. Ankara, 1992.
11. Uzunçarşılı İ.H. Osmanlı devletinin saray teşkilâtı. Ankara, 1945.
12. Фролова И.А. Турецкий гарем и его обитатели. // Женские и гендерные исследования в Тверском Государственном университете. Сб.ст. Тверь, 2002. С. 150-155.
13. Bon O. The Sultan’s seraglio...
14. Фрили Дж. Тайны османского двора... С. 114-117.
15. Акшит Ильхан. Гарем... С. 49.
16. Davis F. The palace of Topkapı in Istanbul. N.-Y., 1970. С. 210-211, 222-226.
17. В соответствии с османской практикой слово султан ставим после имени для принцессы и для султана непосредственно перед именем.
18. Tülay Artan. The Palaces of Sultanas : Noble Women who Changed the Face of the Bosphorus. // Istanbul. 1993. Vol. 1. № 1. P. 88-89.
19 Слово кадын в турецком языке указывает на принадлежность к женскому полу, а почетное значение имело только при использовании в стенах сераля .
20. Devis F. The Ottoman Lady...P. 2
21. Alderson A.D. The Structure... Table, XXXV, Table, XXXVII. Французский востоковед XVIIIв. д’Оссон говорит, что два султана XVIIIв. Мустафа III и Абдул-Хамид I, каждый заключил брак по совести, потому что были основания для того, каждая из рассматриваемых женщин были рождены мусульманками и соответственно не могли быть обращены в рабство и стать любовницами (последние все считались рабынями). В каждом случае султан объявлял, что девушка свободна и повторял брачный обет от её имени перед шейх-уль-исламом ( глава османского духовенства и высший авторитет в вопросах богословия и религиозного права), но делал это без особого великолепия. См.: Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 66.
22. Uluçay, M. Çağatay. Haremden mektuplar... s. .
23. Старый дворец или Эски сарай был известен еще и под названием «Дворца слез», так как в этот дворец ссылали неугодных и провинившихся жен и наложниц, так же во «Дворец слез» переезжал гарем покойного султана
24. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 65., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... s. -153.
25. Слово «хасеки» арабское и означает «приписывать что-либо исключительно к». Хасеки являлись теми, кто принадлежит исключительно султану. Впервые этого титула удостоил свою жену Хюррем султан Сулейман Великолепный.
26. Devis F. The Ottoman Lady…P. 22.
27. На первом или нижнем этаже располагались комнаты девушек-рабынь из обслуживающего персонала, вновь прибывших и проходивших обучение в дворцовой школе, кухни прачечные и другие подсобные помещения
28. Акшит Ильхан. Гарем…С. 45.
29. Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilatı...S. 152. Считается, что султанских детей не может стать свободной, и дожна поселиться в Старом дворце. Однако Леди Монтегю опровергает это следующим фактом. Хафисе (Хафса) вдова Мустафы II покинула имперский дворец и была выдана замуж против своей воли за рейс-уль-китаба, хотя Хафисе имела от султана дочь. См.: Montague M.W. Lettres… P. 97-103.
30. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 66-67., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148.
31. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 69-70
32. Devis F. The Ottoman Lady…P. 5.
33. Uluçay, M. Çağatay. Padişahların kadınları… 1992. S. 74-95. Alderson A.D. The Structure…Table XLI.
34. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 68.
35. Ididem., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148.
. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 68-69., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 148-149.
37. Клуг Дж. История гарема... С. 73-74.
38. Акшит Ильхан. Гарем…С. 43.
39. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 72-73.
40. Devis F. The Ottoman Lady…P. 174.
41. Devis F. The Ottoman Lady…P. 8-9.
42. Кинросс Л. Расчвет и упадок Османской империи. М., !999. С. 409.
43. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. P. 74.
44. Montague M.W. Lettres… Р. 101
45. Клуг Дж. История гарема…С. 74.
46. Davis F. The palace of Topkapı…Р. 210-211.
47. Ohsson, Ignatius Mouradgea d’ . Tableau général... Vols., VII. p. 74., Uzunçarşılı İ.H. Saray teşkilâtı... S. 149.
48. Montague M.W. Lettres... P. 38.
49. Ibidem.
50. Montague M.W. Lettres... P. 110.
-turkey-info.ru

Стамбул в сердце дворца Топкапы Гарем султана и его секреты

18 век был одержим Востоком. Европа грезила им, этим совершенно новым миром, экзотическим, эротическим, изобилием его ярких красок, жизнью, полною необычных и экстравагантных сюжетов, свирепыми евнухами, соблазнительными одалисками. Европа жаждала все новых и новых сказок о нем, роскошном, жестоком, сластолюбивом Востоке и они рождались, основываясь как на впечатлениях побывавших в тех краях путешественников, так и на богатом воображении.

“…Кто знает край, где небо голубое
Безоблачно, как счастье молодое…
Где дивно все, вид рощей и полян,
Лазурный свод и радужный туман,
И пурпуром блестящий океан,
И девы там свежее роз душистых,
Разбросанных в их локонах волнистых?
Тот край – Восток, то солнца сторона!”

Джордж Гордон Байрон. Турецкая повесть

В 1861 году французская художница Генриетта Браун, сопровождавшая мужа в дипломатической поездке в Константинополь вызвала сенсацию, выставив в Париже картину “Посещение гарема”. Султанский гарем давно был притчей во языцех.

Прошли века и сейчас интерес этой теме вернулся после известного турецкого исторического сериала «Великолепный век». Сулейман Великолепный, дворец Топкапы,  гарем султана, наложницы в гареме, тайны и секреты, закрученная интрига, прекрасные костюмы…

Кто придумал гарем?

На Западе видели гарем как чисто восточное изобретение. А вот турецкий историк Ильбер Ортайлы сказал, что вопреки распространенному мнению, институт гарема не является уникальным изобретением мусульманского общества. Это универсальное учреждение, разбросанное по географии и времени. Жизнь Людовика XIV в Версале была настолько переполнена роскошью и блестящими фаворитками, что сама была предметом зависти его современников Мустафы II и Ахмеда III.

Что же касается османской системы гарема, то ее к жизни вызвала государственная политика. До 15 века османские правители заключали союзы с соседними государствами и закрепляли их браками. Замуж за султанов выходили византийские принцессы, дочери болгарских и сербских князей. Со временем агрессивному и набирающему мощь османскому государству стало негде брать невест для султанов, и тогда наступил звездный час института гарема. Это был неиссякаемый источник женщин для султана и матерей для наследников мужского пола. Теперь султаны, за исключением пары случаев, уже не обзаводились официальными супругами.

Гарем – фантастический и фактический

Название произошло от арабского слова “харам” и означает “защищено”, или “запрещено”. Согласно исламу несколько вещей являются “харам”, в том числе употребление в пищу свинины и разглядывание жены другого мужчины. Гарем – это часть дома, которая была закрыта для всех, кто не являлся членом семьи. Здесь были частные жилые помещения султана Османской империи, его матери, сестер, иногда – братьев, дочерей и несовершеннолетних сыновей, жен, нескольких сотен наложниц, а также евнухов и многочисленной прислуги. Из посторонних мужчин сюда могли попасть только музыканты, учителя наследных принцев и врачи. Конечно, все они должны были быть мусульманами.

А стоит ли удивляться этому нежеланию выставлять на обозрение свою частную жизнь? Ведь и королевские особы Европы тоже старались охранить ее с не меньшим рвением.

Именно закрытость гаремов мусульманских правителей порождала всевозможные фантастические предположения. Это в равной мере касается любых секретных вещей. Все, что окутывает тайна, порождает у простых смертных массу всяких домыслов.

И западная общественность представляла себе гарем:
либо как место множества молодых, чувственных, скудно одетых красавиц, в томных позах возлежащих вокруг бассейнов и имеющих единственную цель и желание – разжечь сексуальные фантазии султана и угодить своему повелителю,
либо как место ужасов, пропитанное завистью, неволей и бесправием обитательниц, с отравлениями, убийствами, произволом и капризами султанов и евнухов, с кожаными мешками, в которых, как котят, топили несчастных.

Обе крайности вполне объяснимы, если вспомнить, что вообще увидеть гарем удалось лишь очень малому числу европейцев.

Так какой же он был? Такой и не такой.

Действительно, самым богатым и интригующим в исламском мире был гарем султана Османской империи в Стамбуле. Жили в нем молодые девушки необыкновенной красоты. Но не только молодые, там жили женщины разных возрастов. Говорят, что султан предавался здесь разврату в любое время по своему желанию. Ведь у Мурата III насчитывалось аж 112 детей! Однако, в гаремах никогда не было тех оргий, которые устраивали аристократы в Европе в 18 веке, будучи уверенными, что подражают турецким султанам. Султан даже так запросто зайти в гарем не мог, сначала он должен был сообщить о своем намерении и его визит был обставлен определенным протоколом. Соблюдались значительные ограничения в сексуальной сфере . Во время акта любви султаны целомудренно прикрывались парчовым покрывалом.

Действительно, Ибрагим I приказал утопить в заливе 280 своих жен из гарема. Но ведь и прозвище Безумный он получил не зря. Это был психически ненормальный человек и, к тому же, злой и агрессивный. Удивительно, но в период 15-17 веков, во многих странах монархи аккумулировали в себе всевозможные пороки.

Бывали и случаи, когда султан ссылал провинившуюся наложницу в Старый дворец, но такое случалось нечасто. Султаны не обращались со своими женщинами так, как, скажем в 19 веке обращались со своими крепостными русские дворяне. Генерал-лейтенант Измайлов, герой 1812 года, в своем поместье завел гарем из крепостных, в котором замучил около 500 его обитательниц. И Измайлов, оставшийся безнаказанным, был не одинок.

Возвращаясь к султанам. Да, они бывали деспотичны. Но и их сердца знали чувство привязанности, нежности и страсти. И нравы султанского двора за пятьсот лет делались все мягче. Если в начале существования османской империи каждый новый султан, входя на украшенный драгоценными камнями императорский трон, не раздумывая избавлялся от конкурентов – братьев, то позже братья султана, вместо шелковой удавки, заключались в клетку рядом с султанским гаремом. А в 19 веке и клетку перестали использовать. В этом веке была запрещена и работорговля. И девушки в гарем султана поступали либо сами, с согласия родителей, либо их привозили сюда представители кавказских народов.

Огромное количество женщин, разных национальностей, привычек, темпераментов, с разной степенью тоски о невозвратном прошлом, с конкуренцией за внимание султана, со жгучей тревогой, связанной с будущем рожденных здесь сыновей… И при этом живущих в замкнутом пространстве! Поистине, царящая здесь атмосфера – настоящая гремучая смесь. Покой и мир в здесь сохранять очень сложно. Зависть, козни, интриги, склоки, конфликты разной степени сложности – все это случалось в султанском гареме нередко.

Из многих и многих сотен женщин, что провели здесь свою жизнь, известны имена лишь нескольких, поэтому как можно понять, что здесь происходило в действительности?

Об османском рабстве и гареме как образовательном и культурном центре

Система рабства в Османской империи была совсем иная, чем на Западе. Быть рабом султана означало иметь привилегии и возможности. Раб мог стать влиятельным человеком в империи, пребывание в рабстве не накладывало позорного клейма. От него требовалось повиновение и лояльность, а взамен ему, говоря современным языком предоставлялся статус, карьера, зарплата. Военная и бюрократическая элита Османской империи – в прошлом рабы. Главный визирь Сулеймана Великолепного – Ибрагим-Паша – тоже некогда был невольником.

Гарем состоял из рабынь султана, это были самые красивые девушки из разных стран и регионов: пленницы, захваченные на войне, живые подарки повелителю от приближенных, приобретения на невольничьих рынках. Среди них не было ни одной турчанки, но были грузинки, армянки, черкешенки, албанки, хорватки, украинки, русские, была даже одна француженка – Эме де Ривери, которая приходилось кузиной Жозефине Бонапарт.

Численность наложниц с 15 века постепенно увеличивалась. Ислам разрешает иметь до 4 жен, а наложниц султаны могли иметь столько, сколько хотели.

Девушки, попав во дворец, обретали новое имя и новую судьбу. Их обучали турецкому языку, учили читать и писать, знакомили с основами исламской религии. Они обязательно должны были знать дворцовый этикет, правила приличия и непременно должны были уметь вести беседу. Их учили поэзии, пению, танцевать, играть на музыкальных инструментах, знакомили с рукоделием – шитьем, вышиванием, изготовлением кружев. Это было самое лучшее образование во всей империи.

Многие девушки были талантливы, писали хорошие стихи, как, например, Роксолана, сочиняли мелодии.

В гареме Топкапы давалось лучшее образование во всей империи. Очень напоминает привилегированную школу, верно? Ну, еще здесь, дополнительно, учили искусству доставлять наслаждение султану. Курс был сугубо теоретический, но фундаментальный.

Все это, при хорошей успеваемости, давало девушке шанс подняться из самого низкого положения до самого высокого – стать женой или матерью султана. А при неудачном раскладе, если султан не обратил ни разу на нее свой взор в течении 9 лет, то девушке давали хорошее приданое и удачно выдавали замуж. Женщины из дворца очень ценились.

Девушки не были пленницами гарема. Их посещали гостьи, артисты, устраивались праздники, иногда их вывозили покататься на ладьях и полюбоваться играми дельфинов на Босфоре.

У них даже были небольшие личные деньги, которые они тратили по своему усмотрению.

Но было бы неправильно считать, что наложницы в гареме весь день ели конфеты и распевали, ожидая не позовет ли их султан. У каждой был четко очерченный круг обязанностей, каждая жила по строгим правилам и регламентам, каждая знала, кому обязана беспрекословно подчиняться. В гареме, словно в воинской части, существовала  жесткая иерархия. В этом табеле о рангах в самом низу находились наложницы в гареме,  выше всех была мать повелителя – Валиде Султан, потом шли его сестры, потом жены султана и евнухи.

Гарем дворец Топкапы

Гарем Дворца Топкапы – огромный. Он раскинулся на площади семи тысячи квадратных метров, в нем насчитывается 3 тысячи помещений разного назначения, в нем 2 мечети, 8 бань, 46 туалетов. В гареме султана проживало около 700 женщин.

Для посетителей в настоящее время гарем открыт лишь частично, причём эта часть совсем небольшая – что-то около двадцати помещений доступны для осмотра.

Гарем, как и сам дворец Топкапы настоящий лабиринт, комнаты, коридоры, дворики все беспорядочно разбросано. Эту путаницу можно разделить на три части:
Помещения черных евнухов
Фактический гарем, где проживали жены и наложницы
Помещения Валиде Султан и самого падишаха

Наша экскурсия по Гарему дворца Топкапы была весьма краткой. Помещения темны и пустынны, мебель отсутствует, на окнах решетки. Тесные и узкие коридоры. Вот здесь жили евнухи, мстительные и злопамятные из-за психологического и физического увечья… И жили они в таких же уродливых помещениях, крохотных, словно чуланы, иногда вовсе без окон. Впечатление скрашивают только волшебной красоты и древности изникские плитки, словно издающие бледное сияние. Прошли каменный двор наложниц, посмотрели апартаменты Валиде. Тоже тесно, вся красота – в зеленых, бирюзовых, синих фаянсовых плитках. Провела по ним рукой, прикоснулась к цветочным гирляндам на них – тюльпаны, гвоздики, а вот хвост павлина…

Было холодно, и у меня в голове крутились мысли, что комнаты плохо согревались и обитательницы гарема, вероятно, часто болели туберкулезом. Да еще это отсутствие прямого солнечного света… Воображение упорно не хотело работать. Вместо великолепия Сераля, роскошных фонтанов, благоухающих цветов, я видела замкнутые пространства, холодные стены, пустые комнаты, темные переходы, непонятные ниши в стенах, странный фантастический мир. Терялось чувство направления и связь в внешним миром. Меня упорно охватывала аура какой-то безнадежности и тоски. Не радовали даже балкончики и терраски в некоторых комнатках, с видом на море и крепостные стены.

Сбежав оттуда, почти на выходе из парка стамбульского дворца Топкапы, мы нашли раскопки какого-то античного строения и побродили там какое-то время, пока не сгладилось впечатление от посещения Гарема .
control-point.ru

- Ты станешь свидетелем смерти своих близких. Ты согласна на условия?

vek4you

Актеры команды сериала "Кесем Султан" в очередной раз встретились за ужином. В составе компании, замеченной в ТЦ Зорлу, были: Берен Саат, Экин Коч, Берк Джанкат, Кадир Догулу, а также Боран Кузум.

Актеры были замеченные в ТЦ (торговом центре), в кафе. Все говорили и смеялись над шутками Экина Коча. По окончанию ужина Берен Саат попрощавшись со всеми, поспешила на выход и не стала отвечать на вопросы журналистов, затем зашла в магазин и вышла через задний выход.





vek4you

Отредактировано Эля (Четверг, 28 апреля, 2016г. 21:02:38)

В сегодняшней серии «Кесем Султан» султан Ахмед решит сделать для своей любимой подарок – никях. Свадебная церемония давала бы бывшей наложнице дополнительные преимущества, однако весь праздник обращается трагедией. Ночь любви становится последней для Султана Ахмеда, и он погибает. Смерть настигла его на руках любимой женщины как он того и хотел. Для Кесем наступает зима, так как любимого больше нет рядом. До этого момента сериал можно было сравнить с «Великолепным веком», но после 24 серии создатели обещают совершенно новую историю.

за кадром





komnatasultana

Отредактировано Эля (Суббота, 30 апреля, 2016г. 17:17:48)